Читая в публикациях и слушая на праворубовских конференциях про тактические приемы коллег (они же «фишечки», «лайфхаки», «вишенки на торте» и т.п.), понял, что нечто подобное я встречаю и с противоположной стороны – у сотрудников полиции, дознавателей, следователей и прокуроров.Один из этих приемов ...

Читают ли свидетели протоколы своих допросов перед тем как их подписать? Можно ли с расстояния 300 метров заметить дефекты дорожного покрытия? Вправе ли свидетель высказываться о том, кто виновен в ДТП или это полномочия суда? Если не видел столкновения, но знаешь как оно произошло - ты ясновидящий или даешь ложные показания? Можно ли ответить на вопрос - согласен ты со схемой ДТП или нет, если не видел обстановку на месте ДТП? Эти и еще много других вопросов (а также восхищение талантом тех, кто их пишет) возникает у меня, когда я читаю протоколы допросов свидетелей...

Стокгольмский синдром — термин, популярный в психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе применения угрозы или насилия. Под воздействием сильного переживания жертва начинает сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном счёте отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели.

Публикация уважаемого коллеги Матвеева Олега Витальевича, в которой описан один из интересных приемов противодействия нарушению норм уголовно-процессуального кодекса со стороны следствия, допускаемых в ходе очных ставок, натолкнула на мысль о том — что же такое вообще очная ставка, кому и зачем она ...

Интернет это кладезь информации (как полезной, так бесполезной и вредной) для тех, кто умеет и хочет искать, а «Праворуб» это жемчужина практических знаний в разных отраслях права -  то место, где можно почерпнуть опыт коллег, при желании поделиться своим, получить конструктивную критику (что тоже д...

От одного знакомого, получившего реальный срок, и к моменту нашего с ним разговора уже отбывшего наказание, услышал историю, которая показалась мне интересной. В его деле было достаточно весомое доказательство, могущее если и не обеспечить прекращение дела (вынесение оправдательного приговора), то по крайней мере смягчить его участь при избрании меры пресечения, являться основанием для возвращения прокурором дела для дополнительного расследования (на профессиональном сленге – «на дослед»), либо зародить у суда сомнений в устойчивости приговора с надеждой на появление в связи с этим некоторых шансов на его смягчение...

Вопреки расхожему мнению о том, что лица, в отношении которых расследуются уголовные дела (подозреваемый, обвиняемый) – практически бесправны, соответствующие нормы законодательства – Уголовно-процессуального кодекса России, предоставляющие права данной категории участников процесса довольно обширны...

На фоне разгоревшихся недавно скандалов в системе ФСИН, связанных с насилием применявшимся к осужденным, даже несколько неудобно писать о таких «мелочах», как соблюдение не связанных непосредственно с безопасностью и неприкосновенностью личности прав, лиц содержащихся под стражей. Однако глобальные нарушения не возникают одномоментно и внимание к «мелочам» и отстаивание даже не самых значительных прав, также является существенным условием хотя бы относительно нормального (насколько это возможно в условиях СИЗО) существования человека, еще даже не признанного судом виновным.

Вряд ли удивлю кого-либо из коллег, работающих по уголовным делам, рассказом о том, что текст постановления о привлечении в качестве обвиняемого, предъявленного в ходе одноименного действия (а иногда даже и врученного обвиняемому), может "отличаться", от текста, содержащегося в материалах уголовного дела и в обвинительном заключении. По крайней мере, сам этому давно не удивляюсь. Однако, недавно пришлось столкнуться с новым «лайфхаком» следствия, связанным с удалением из дела вопросов стороны защиты, поставленных в ходе ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы.

Закон дает сотрудникам правоохранительных органов, достаточно широкие возможности для проведения осмотра места происшествия, выемки и обыска, в том числе и по изъятию обнаруженных предметов и документов. Но значит ли это, что изъятое должно навеки оставаться в недрах следственного отдела, или вовсе сгинуть где-то на бескрайних просторах «правового поля»?